Встреча гениев на страницах

Они навсегда остались в феврале – Федор Достоевский и Иван Павлов

Личности, навеки связанные с Петербургом и оставившие огромный след в мировой истории и культуре…

Обоих их не стало в феврале: девятого покинул мир писатель, двадцать седьмого перестало биться сердце первого русского Нобелевского лауреата. Какие важные уроки мы можем вынести из романов Достоевского вместе с И. Павловым? Перенесемся сначала в один петербургский вечер…

Искусство оставаться цельным

Писатель и ученый не были знакомы, более того, Достоевский был старше Павлова на 28 лет. Но сама фигура Федора Михайловича и его творчество в судьбе будущего академика необычайно велики. С молодости Иван Петрович не просто читал Достоевского – он изучал все публикуемое и защищал даже те произведения, которые подвергались критике в печати. «Вероятно, читали вы «Подростка» Достоевского? Весь роман рассказан от лица раздвоенного человека, и оттого он так ужасно читается, – пишет Иван Петрович своей невесте Серафиме Васильевне. – Достоевский взял и исполнил громадный труд, изобразил ряд событий, как он представляется раздвоенному человеку, заставил рассказать этого человека самого. Писатель представлял самоедов такими, каковы они есть. А публика и критика сообразили так: роман тяжелый, трудно читается, значит, плох». Далее молодой ученый рассуждает: «Мне кажется, что современная жизнь с первых годов человека старается его раздвоить. Возьмем дитя. Оно читает во всевозможных книжках, в катехизисе, слышит от родителей: люби и говори правду – а глядишь, получает затрещину за то, что кому-нибудь сказал прямо неприятную правду. Разве это не урок раздвоения? А ведь такими уроками наполнена жизнь всякого человека до последнего дня. И это перебивание, дергание за рукав, которые напоминают детскую жизнь, внесет он и в свой внутренний мир…»
Первая встреча Ивана Павлова и его невесты Серафимы Карчевской с гением Достоевского состоялась на литературном вечере, устроенном слушательницами женских курсов. Оба были потрясены «вдохновенной высшей силой» писателя. «Первым читал Тургенев, – вспоминает Серафима Васильевна. – Вышел величественный человек с красивой осанкой, с гривой седых волос над выразительным умным лицом… Читал Тургенев артистически – разными голосами – и умел тоном голоса охарактеризовать каждое лицо. «Певцы» стояли перед публикой как живые. По окончании гром аплодисментов и веселые возгласы приветствовали Тургенева. Когда все стихло, на эстраде появился маленький человек, бледного, болезненного вида, с мутными глазами, и начал слабым, едва слышимым голосом свое чтение. «Пропал бедный Достоевский!» – подумала я. Но что случилось? Я услышала вдруг громкий звучный голос, взглянув на эстраду, увидела «Пророка»! Лицо Достоевского совершенно преобразилось, глаза метали молнии, которые жгли сердца людей, а лицо блистало вдохновенной высшей силой!
По окончании началось настоящее столпотворение. Публика кричала, стучала, ломала стулья и в бешеном сумасшествии вызывала: «Достоевский!» Я плакала от восторга!»

Жить не только умом

Подлинные психологические глубины Иван Петрович находил только у Ф.М. Достоевского. Отдавая дань любви и уважения всему творчеству писателя, 30-летний ученый с душевным трепетом встретил «Братьев Карамазовых». Он читал роман в «Русском вестнике» в 1879 и 1880 годах, нетерпеливо ожидая каждый номер. Его душу потряс призыв писателя «сделать что-то такое, чтобы не плакало больше дитя, не плакала бы и черная, иссохшая мать дитяти… чтобы не было больше слез ни у кого».
Последний роман Достоевского затронул глубоко личное, сокровенное в душе Ивана Петровича. Он нашел много общего между Иваном Карамазовым и собой: ему импонировало стремление героя во всем оставаться при «факте», его неистовое жизнелюбие и абсолютное безбожие. В размышлениях Ивана Павлова об Иване Карамазове прослеживается мысль: нужно найти способы исследования человеческой психики на основе естествознания. Без подобной науки всякий человек, стремящийся подобно Ивану Карамазову жить только «по уму», потерпит крах.
«Что ни толкуй, – писал Иван Петрович невесте, – основа натуры… Ивана та же, что и моя… Это несчастная попытка ума все, природу, как и всего человека, забрать в свою область, все проводить через сознание, все разумом мотивировать. А разве это возможно? Где наука человеческой жизни? Нет ее и в помине. Она будет, конечно, но не скоро, не скоро…» В других письмах будущий академик признавался, что не может жить по Ивану Карамазову: «Ты тут соображаешь, волнуешься, стараешься, а выйдет то, что должно выйти по твоей натуре и случайно сложившимся обстоятельствам».

Разум не умирает

Иван Павлов находил в книгах Достоевского ответы на все жизненные вопросы. Именно эти произведения зажгли сердце ученого на служение правде и истине. Кончину литератора Иван Петрович воспринял как большое личное горе. 1 февраля 1881 года он писал, что два дня назад пытался попасть в квартиру писателя для прощания с ним: «Толкался целый час, едва не задохся и весь мокрый от поту едва-едва выбрался, ничего не видевши: масса народа! Простудился, слег в постель». Но в день похорон, превозмогая недуг, участвовал в процессии, сопровождая гроб с телом Достоевского от Кузнецкого переулка до Александро-Невской лавры, и в похоронах на Тихвинском кладбище. Даже через два дня после этого Павлов был еще настолько угнетен, что не пошел читать лекцию фельдшерицам в Георгиевской общине сестер милосердия, хотя никогда не срывал учебных занятий.
Обострился душевный кризис. «Моя жизнь в последние годы все более и более сбивалась с настоящего человеческого пути… постоянная хандра была отголоском борьбы, которая велась во мне все это время, борьбы идеалов лучших годов, годов светлой мысли и неиспорченного сердца – с ошибками, с дрянным влиянием жизни». Но в преодолении этого критического периода шло становление личности. В одном из писем он подводит итог: «Пусть есть, что вышло. Прошлого не воротишь, но будущее в наших руках… Людям естественно сбиваться, на то и люди. Лишь бы поднялись, воротились на истинный путь… Что бы там жизнь ни делала со мной, а я все-таки всей душой за правду, за разум, за труд, за любовь!» Последние строчки и стали жизненным кредо И.П. Павлова. И нам, его потомкам, стоит чаще обращаться к бессмертным творениям Федора Достоевского, чтобы искать собственные ответы на вечные вопросы жизни.

Наталья Загрина, директор мемориального музея-усадьбы академика И. П. Павлова