Первый звонок

В рязанской краеведческой литературе утверждение о том, что известный советский поэт Ярослав Смеляков в конце 1928 — начале 1929 года работал в рязанской  губернской  «Деревенской газете» никогда не оспаривалось. Это факт. Но сам Смеляков в своей биографии этого эпизода никогда не упоминал, хотя Рязань в его стихах на протяжении многих лет присутствует.

Почему сотрудничество начинающего журналиста с рязанской газетой было таким коротким? Как вообще шестнадцатилетний Смеляков попал в Рязань? Архивы приоткрывают завесу тайны, но вовсе не в прямой связи с известным поэтом.

Редактор

В 1929 году в коммунистической партии началась кампания под названием чистка. Партия избавлялась от тех, кого считала  недостойными коммунистами. Проходили проверку и  журналисты, и редакторы рязанских газет.  Редактор «Деревенской газеты» Владимир Меркурьевич Хитрин горнила чистки не прошел, был наказан, уволен и вскоре уехал из Рязани … из-за Смелякова.

Чтобы убедиться в этом достаточно прочитать  протоколы заседаний  комиссии по проверке и чистке рядов ВКП(б) от июня 1929 года.

Итак, Владимир Меркурьевич Хитрин, 1899 года рождения, член партии с 1920 года, образование среднее(?!), окончил пединститут. Десять лет в профессии журналиста. Не рязанец, жил и работал в Уфе. Весной 1919 года был мобилизован в колчаковскую армию и отправлен на фронт. Под  Златоустом из белой армии бежал, стал красноармейцем и сражался на Восточном фронте вплоть до Омска, где было арестовано колчаковское правительство и расстрелян сам адмирал Колчак. У нашего героя была непростая, не кристально чистая партийная биография

В Омске Хитрин заболел тифом и чуть не умер. Но выжил потому, что был отправлен на лечение в город Петропавловск. Там он переквалифицировался из армейских политруков в журналисты –  стал секретарем газеты укома и УИКа (уездного исполкома) «Мир труда». Из Петропавловска его послали учиться журналистскому мастерству в Москву в Государственный институт журналистики, знаменитый тогда ГИЖ  на Малой Дмитровке. Другой профессиональной школы для работников печати тогда в стране не было. Институт Хитрин  окончил в 1925 году, и начались метания из газеты в газету: «Нижегородская коммуна», «Тихоокеанская звезда» и даже крестьянская газета «Борона» в Костроме. Что-то у него не складывалось в профессии, и в Рязани не сложилось…

В начале 1928 года он сменил на посту редактора другого выпускника ГИЖ Юрия Южного. Ситуация в газете была непростой. Не хватало корреспондентов. Да и редакторы были все больше иногородние. В маленькую Рязань из недалекой Москвы  золотые перья ехать не хотели.  И Хитрин лихорадочно искал просто пишущих людей. Иначе как мог он привезти из Москвы в Рязань шестнадцатилетнего паренька, который еще никому не показал своих первых стихов.

Репортер

Ярослав Смеляков был в Москве просто безработным. В Рязани надолго не задержался, всего несколько месяцев был он внештатным сотрудником «Деревенской  газеты». А потом случился скандал: в газете «Правда» появилась  разоблачительная статья о том, что редактор рязанской газеты принимает на работу в газету классово чуждые элементы, в том числе и сына помещика Смелякова.

Какого помещика?  Во всех биографиях написано, что Ярослав Смеляков был младшим ребенком железнодорожного служащего, весовщика, и родился в 1912 году на Украине в городе Луцке. Во время первой мировой войны семья  с тремя детьми перебралась на  родину матери Ярослава Ольги Васильевны в Воронеж. Вскоре отец Ярослава умер. Из Воронежа старшие сын  и дочь Смеляковы отправились на учебу в Москву, а потом к брату и сестре уехал Ярослав, мама воссоединилась с детьми позже. Жили трудно, как все тогда. Иначе зачем  Ярославу было искать работу в Рязани? В рязанскую газету, в штат редакции его не приняли, он вернулся в Москву.

А Хитрину пришлось отвечать за кадровую неразборчивость. Строгая комиссия по чистке задает ему ряд вопросов:

Представляет ли вызванный вами работник Смеляков для работы в редакции  какую-либо ценность, что представляет собой ваш бывший товарищ Ляховец?

На каких правах работал у вас Смеляков?

Почему вы приняли работника по знакомству, а не через биржу труда?

Были ли попытки протащить Смелякова в газету?

Ровно половина заданных Хитрину вопросов — по поводу Смелякова. Но звучат и другие фамилии: Ляховец, Ивановская. Кто они?

Давайте разбираться.  Денис Кондратьевич Ляховец — журналист, ровесник Хитрина,  1899 года рождения, работал в Москве, делал интервью с Есениным. Был женат на сестре Ярослава Смелякова — Зинаиде Васильевне. Видимо  они порекомендовали Хитрину взять Ярослава на работу в газету.

Сам Хитрин рассказывал на заседании комиссии о том, что Ляховец был его другом по ГИЖу, талантливым работником, печатался во многих журналах. Сначала он познакомился со старшим братом Ярослава Смелякова, с Владимиром Смеляковым, юристом, которого главная газета страны назвала в своем фельетоне вором. Ярослава он привез в Рязань как «очень гибкого, ценного работника». Тому удалось достать для газеты статьи   товарищей Семашко и Ларина — видных партийных работников. Ляховца он тоже пригласил на работу потому, что на бирже труда работников печати достать нельзя. Но Ляховец до Рязани так и не доехал. Валентина Ивановская  – журналист, и тоже очень недолго, всего месяц работала в редакции.

Попали под каток

На том обсуждении в комиссии по чистке, которое проводилось публично в присутствии других коммунистов типографии и редакции, Хитрина упрекали в основном за то, что он все тянул репортеров из Москвы не давал ходу местным, рязанским. Шестнадцатилетнего Ярослава Смелякова не пустила в штат газеты профсоюзная организация еще до того, как в мае 1929 года появились скандальная публикация в  газете «Правда».

Редактора не только ругали, но и пытались защищать — хороший парень, хороший товарищ, тираж газеты при нем вырос. Да и приехавший  парнишка тоже давал хорошие заметки в газету…

Но Хитрина все равно наказали, вынесли строгий выговор по партийной линии, уволили с работы. За это решение проголосовали 16 участников собрания, против — 11. Он был редактором газеты с декабря 1928 года по июль 1929-го — меньше года. Откуда такая строгость?

Все очень просто. В партии началась борьба с троцкизмом. Денис Ляховец принимал участие в  троцкистской демонстрации в Москве весной 1929 года. До Рязани докатилось эхо московских событий, созвучное местным настроениям неприятия приезжих, чужих, непонятных провинциальной Рязани людей. Здесь еще предстоит искать и подвергать наказаниям «своих» троцкистов. Но это будет чуть позже.

Юный Ярослав Смеляков просто попал по каток внутрипартийной политической борьбы, который раздавил и его семью. Его племянник, сын Дениса Ляховца, Александр Денисович Смеляков  бы актером Центрального детского театра в Москве, затем очень активным театральным режиссером, работавшим во многих театрах страны –  от Алтая до Севастополя. Несколько лет назад в одной из  московских газет он опубликовал воспоминания о своей семье, о дяде Ярославе Смелякове.

Отец А.Д. Смелякова Денис Ляховец  был сослан за участие в  троцкистской демонстрации на Север.  С сестрой Ярослава Зинаидой Владимировной они развелись в 1931 или 1932 году. Видимо, это был совершенно осознанный шаг, если Зинаида Васильевна дала сыну свою фамилию.

Старший брат Ярослава Смелякова Владимир, тот самый, которого в газетном фельетоне назвали вором, был квалифицированным юристом,  сослан в Сибирь и там работал юристом на золотых приисках. Вот вам и вор.

Рязанский период Ярослава Смелякова внимательно изучал рязанский филолог и историк литературы Игорь Николаевич Гаврилов. Занимался этим на протяжении десятилетий. В 2003 году в газете «Рязанская глубинка» была опубликована его большая статья «Рязанская страница жизни Ярослава Смелякова». В ней — блестящий анализ произведений Смелякова, связанных с Рязанью, рассказ о журналистской работе юного поэта в Рязани. И ничего нет о том, почему Ярослав так недолго работал в Рязани. Игорь Николаевич встречался со старейшим рязанским журналистом Андреем Ивановичем Комаровым, работавшим одновременно со Смеляковым в «Деревенской газете». Комаров был немногословен. Никаких обстоятельств разбирательства «дела Хитрина» не рассказал, или не хотел рассказывать. Но архивы хранят все тайны.

О рязанских маратах

У младшего из Смеляковых, Ярослава, в Москве после возвращения из Рязани все складывалось удачно. Он поступил учиться в  типографскую школу. Так что свою первую публикацию в журнале «Октябрь» набирал сам. А первым поэтом, которому он показал стихи в редакции  «Октября», стал Михаил Светлов.  Вскоре вышла первая книжка стихов. А в 1934 году 22-летний Смеляков стал членом Союза писателей. Его стихи были у всех на слуху. В том самом 34-м году он напишет свою знаменитую «Любку». Но в том же году в одной их своих статей его покритиковал Максим Горький. Вскоре Ярослав был арестован. Ему еще повезло: первый срок был недолгим — 3 года. И в 1937-м, когда сажали многих и повсюду, его освободили. А потом была война, Карельский фронт и   финский плен, за который пришлось отбыть еще один срок на родине. В 50-е годы новый донос и новый срок — в интинских лагерях.

Кто-то считал, что лагеря сломали поэта Смелякова, и он не смог в полной степени реализовать свой богом данный дар. Тем не менее, сейчас очевидно, что Смеляков — замечательный поэт.

Кто-то считал несчастья Смелякова случайным стечением обстоятельств. Не с теми дружил, не о том говорил в кампаниях… Как бы то ни было, но то, что произошло с ним в Рязани, было первым звонком в ряду этих «случайных» обстоятельств.

Наверное, он никому об этом не рассказывал, если в литературе почти не упоминается о рязанском инциденте. Но он об этом не забывал. В 1961 году Ярослав Смеляков напишет стихотворение «Рязанские мараты»:

Когда-нибудь, пускай предвзято,
обязан будет вспомнить свет
всех вас, рязанские Мараты
далеких дней, двадцатых лет.
Вы жили истинно и смело
под стук литавр и треск пальбы,
когда стихала и кипела
похлебка классовой борьбы.
Узнав о гибели селькора
иль об убийстве избача,
хватали вы в ночную пору
тулуп и кружку первача
и – с ходу – уезжали сами
туда с наганами в руках.
Ох, эти розвальни и сани
без колокольчика, впотьмах!
Не потаенно, не келейно –
на клубной сцене, прямо тут,
при свете лампы трехлинейной
вершились следствие и суд.
Не раз, не раз за эти годы –
на свете нет тяжельше дел!-
людей, от имени народа,
вы посылали на расстрел.
Вы с беспощадностью предельной
ломали жизнь на новый лад
в краю ячеек и молелен,
средь бескорыстья и растрат.
Не колебались вы нимало,
За ваши подвиги страна
вам – равной мерой – выдавала
выговора и ордена.
И гибли вы не в серной ванне,
не от надушенной руки.
Крещенской ночью в черной бане
вас убивали кулаки.
Вы ныне спите величаво,
уйдя от санкций и забот,
и гул забвения и славы
над вашим кладбищем плывет.

Удивительно, но в этих стихах он  с поразительной  точностью изобразил картину разбора «дела Смелякова» на заседании комиссии по партийной чистке, после которого  сняли с работы редактора Владимира Хитрина.  Дальнейшая судьба Владимира Меркурьевича, которого в 1929 году послали из Рязани в  распоряжение Московского обкома ВКП (б), будет   прочно связана с прессой – разного масштаба и уровня. Он успеет  принять участие в Великой Отечественной войне но будет отозван в тыл на журналистскую работу. Потом переберется из Москвы в Смоленск, где и умрет в 1981 году.

У Ярослава Смелякова была другая судьба – и начиналась она в Рязани, где прозвенел первый звонок тревоги.

Ирина Сизова