Она пройдена нами – всей страной – 24 февраля нынешнего года, в день начала спецоперации на Украине. Могло это произойти и неделей позже, но уже не по нашей инициативе – мы лишь на несколько дней опередили наступление ВСУ на российские границы, ЛНР и ДНР.
Не собираюсь обсуждать сегодня ход военной спецоперации, уподобляясь расплодившимся неимоверно диванным аналитикам. Хочу поговорить о насущном – о том, что жизнь наша уже никогда не будет прежней. Не стоит надеяться на то, что вот отменят санкции, вернутся на российские просторы наши уехавшие звезды и Макдональдс и мы снова станем покупать и развлекаться. Нет, мы, конечно, не перестанем
потреблять и покупать, но по-другому и, похоже, в других количествах. Это я к чему? Да к тому, что предстоит нам самим производить многое из того, что отказались производить в последние 30 лет. В результате российский рынок в сложнейших условиях санкций, в которых он оказался, не перестает удивлять.
Обнаружился, например, дефицит офисной бумаги, потому что производят ее в России в достаточных количествах, а отбеливают каким-то финским компонентом, который наш северный сосед отказался поставлять, как всегда, сгоряча. Теперь российский институт потратил аж два дня, чтобы придумать этому остродефицитному компоненту замену. Бумага в стране будет. Нам бы с другими дефицитами справиться столь же успешно.
Я вот сегодня составила для себя список товаров народного потребления, которые в Рязанской области 32 года назад производили, а потом перестали производить в наивной уверенности, что заграница нам поможет. Она и помогала до поры до времени, до 24 февраля. Огласить список? Пожалуйста. Обувь и одежда – в регионе было несколько швейных фабрик и одна обувная. Не производятся телевизоры, ковры, мебель, стекло и хрусталь, искусственные волокна и ткани, мороженое и кондитерские изделия, спирт и спиртосодержащие продукты – между прочим, источник акцизов в бюджет. Мы перестали обрабатывать овчину и производить изделия из нее, в прошлом осталось производство электронных ламп и приборов, рухнула целая отрасль разработки и выпуска сельскохозяйственной техники, имеющая прямое отношение к производству продуктов питания. Я уж не говорю о том, сколько закрылось мясокомбинатов, молочных заводов и сырных производств, предприятий по выпуску соков и консервов из овощей и фруктов. Отсчет веду от 1990 года, когда развал советской промышленности уже начался.
Мне скажут, позевывая, что все это было неконкурентоспособно. Но за тридцать с лишним лет, может, и научились бы конкурировать, если бы не закрылись в одночасье. Мы записались в глобальный рынок и были уверены, что никто нас не выдавит оттуда с нашими лесами и морями, нефтью и газом. А вот пытаются выдавить, и кое-что получается у наших заклятых «партнеров».
Что дальше? Будем преодолевать возникшие препятствия и привыкать к мысли о том, что заграница помогает только слабым и послушным. Другие им не нужны. А мы другие. И нас никогда не будут любить в этом мире от всего сердца. Почему? Да потому, что страну, занимающую 15 процентов планеты, со всеми ее богатствами, красотами и ресурсами населяет всего 4 процента от общего количества народа на этой планете. Велик соблазн отжать и поделить эти 15 процентов, невзирая на возражения народонаселения России. Соблазн велик, но недостижим. Мы это им сейчас доказываем – все вместе. Те, кто не сбежал в привычные им зоны комфорта.
Купить электронную копию газеты